Архив метки: Эли Шрагенхайм

“Важность «Больших Данных» (Big Data)” Перевод материалов блога Эли Шрагенхайма

По следам проведенного вэбинара Эли Шрагенхайм опубликовал у себя материал посвященный ценности БигДата. К сожалению, я этот вэбинар не смотрел, только планирую посмотреть в записи. На мой взгляд, в этой публикации ценность даже не в попытке анализа ценности БигДата, а в очередной демонстрации того, как работают Шесть вопросов к ценности новой технологии.

В общем читайте, размышляйте, комментируйте.

Как обычно, ссылка на оригинал и картинка из поста автора.

P.S.: времени на вычитку не было, найдете опечатки и неоптимальности – пишите, буду исправлять.

Ваш Дмитрий Егоров.

Амир и Эли Шрагенхайм (Amir and Eli Schragenheim)

Важны ли Big Data? Может ли любая организация извлечь из них значительную ценность?

Подпись на рисунке: «Давайте нарежем Большие Данные на Маленькие Данные и надеяться, что они волшебным образом станут Грандиозными Данными»

Мы с Амиром предположили, что в конечном счете ответ людей, занимающихся управлением будет такой: «Да, существует большой потенциал, но также существует и проблема с тем, что можно утонуть в океане данных (Голдратт в Синдроме стога сена)».

Ну, похоже что слишком много людей считают, что в Big Data не так уж много ценности. Так что, наверное, нам, думающим, что в этом есть очень значительная потенциальная ценность, необходимо защитить это утверждение.

Big Data в своем узком понимании – это способность каждой организации за счет использования облачных программных инструментов для извлечения конкретных данных из различных баз данных и форматов относительно дешево хранить огромные объемы данных и организовывать их таким образом, который позволит управляющему человеку сфокусироваться на том, что действительно имеет значение.[i]

Более широкое понимание Big Data включает в себя огромные объемы данных из внешних ресурсов, к которым предоставляется свободный доступ через Интернет. Google, Facebook и  LinkedIn предоставляют для этого инструменты, кроме того, существуют публичные базы данных, которые предоставляют за определенную плату доступ к использованию и поиску по своим данным.

Кажется очевидным, что некоторые организации, как правило, крупные, извлекают из Big Data большой объем данных, как, например, упомянутые выше компании, обрабатывающие данные. Эти гигантские организации предлагают методы фокусирования рекламы для четко определенной аудитории. Наличие средств доступа к весьма конкретным рыночным сегментам можно использовать для получения знания о предпочтениях их клиентов.

Отрасль электронной коммерции, особенно цифровые магазины, используют собственный огромный объем данных, которые они получают о каждом, кто зашел на их сайт, и записывают каждое сделанное им действие, чтобы определить, в чем заинтересован их клиент. Анализ этого набора данных открывает возможности не только сделать лучшее предложение для этого клиента, которое он с большой вероятностью, купит, но и выиграть борьбу за него в будущем.  Помимо угадывания специфического вкуса каждого конкретного клиента, можно получить еще и общее понимание групп клиентов, например, роль цены при выборе товара.

Традиционные розничные магазины помимо тривиального анализа фактических продаж тратят намного меньше усилий на сбор данных, которые бы отражали предпочтения клиентов. Они беспомощны без прямого доступа к информации о клиентах, и даже хуже, без понимания, какие данные могут им помочь получить больший объем продаж. Розничные магазины многое теряют вследствие собственной некомпетентности в области сбора данных, которые бы позволили им стать более результативными.

Таким образом, компании, обладающие легким доступом к достаточно надежным и релевантным данным, находят ответы на критические вопросы и получают большую ценность. Другие организации – не получают.

Когда на рынке появляется новая технология, вроде способности хранить и анализировать огромные объемы данных, она поднимает два кажущихся похожими, но на самом деле, различных вопроса.

  1. Как мы можем использовать данную технологию, чтобы получить выгоду?
  2. Какие у нас сейчас существуют препятствия, позволяет ли новая технология найти способ преодолеть их? Если «да», то какие выгоды мы можем получить?

Многие организации не сразу видят выгоды от большинства новых технологий. Это значит, что ответ на первый вопрос будет НЕТ.

Однако, мы верим, что следует предпринять дополнительные усилия, чтобы проанализировать, что может помочь нам преодолеть препятствия. В настоящий момент организация принимает их как неоспоримый факт реальности, но новая технология может значительно снизить действие ограничивающего фактора , создаваемого препятствием. А затем могут быть определены новые возможности.

Второй вопрос Голдратта из Шести вопросов для оценки ценности новой технологии утверждает:

Какой существующий ограничивающий фактор или барьер устраняет или значительно снижает новая технология?

Очевидный ограничивающий фактор, связанные с хранением, не является ответом на этот вопрос, потому что ценность от хранения огромного объема данных не ясна и легко может привести к тому, что усилия будут потрачены впустую. Также как и увеличение скорости и сокращение трудоемкости громоздкой процедуры собора и организации в визуально дружелюбном виде огромного объема данных не всегда добавляет ценность.

Но мы всегда хотим обладать более релевантной информацией по критически важным проблемам организации. Когда мы принимаем решение, у нас никогда не бывает безупречной информации. Поэтому принятие решений происходит в условиях высокой неопределенности, в силу изменчивости плюс неизвестных на момент принятия решения фактов. Хотя эта основная жизненная ситуация сохранится таковой и в будущем, неизвестные могут быть значительно сокращены за счет сбора и предоставления лицам, принимающим решения, достоверной и релевантной информации.

Таким образом, мы с Амиром предложили следующий ограничивающий фактор/барьер, которые сокращает новая ИТ технология:

Невозможность получить надежные ответы на вопросы, требующие данных, которые ранее отсутствовали или были недоступны.

Например, каких характеристик в наших существующих продуктах не хватало многим клиентам?

Клиентам можно задавать такие вопросы, и даже хранить все ответы, но многие из них просто отказываются отвечать и, может быть, не знают, чего им не хватает, но, если бы они это увидели, то сразу бы поняли что это. Можем ли мы ответить на этот вопрос, если проанализируем данные из разных источников о том, что сделало внезапно популярным определенные продукты?

Неспособность ответить на критически важный вопрос является ключевым ограничивающим фактором для каждой компании, и поиск по настоящему релевантным данных, часто позволяет получить больше новой информации, которая вместе с эффективным анализом, даст значительную ценность.

Чтобы прояснить очень чувствительную связь между данными и информацией, давайте приведем определение, которое Голдратт дал понятию «информация» в книге «Синдром Стока сена» в 1990 году:

Информация – это ответ на заданный вопрос

Определение подчеркивает две идеи. Первая – это сила задавания вопросов, потому что в большинстве случаев, когда вы спрашиваете о чем-либо, что вас беспокоит, ответ на этот вопрос – это ответ на потребность.

Вторая идея – это то, что для ответа на вопрос требуются определенные данные и, благодаря вопросу вопросу эти данные становятся информацией.

Чтобы управлять организацией необходимо задавать вопросы, и каждый из них направлен на то, чтобы пролить свет на нужный аспект одной из двух категорий потребностей менеджера:

  1. Определение новых возможностей и того, как извлечь из них ценность.
  2. Определение возникающих угроз и того, как они могут быть устранены или поставлены под контроль.

Первая категория – это про новые инициативы для достижения успеха. Вторая категория о том, как защитить свой зад. Обе критически важны для организации.

Третий вопрос Голдратта:

Какие существуют правила, привычки и поведение, которые позволяют обойти этот ограничивающий фактор?

Не обладая средствами для сбора данных из множества источников, лица, принимающие решения, должны принимать решения основываясь в своей практике на следующие элементы:

  • Использование обычных данных из ERP или иной доставшейся в наследство системы организации
  • Использование интуции ключевых людей в организации, ближе всего знакомы с конкретной темой
  • Применять общий ультра консервативный подход, из-за неизвестности и защиты от рисков

Самым важным элементом является использование интуиции, основывающейся на прошлом опыте. Таким образом, это, конечно, релевантные данные, но их качество весьма сомнительно.  Отсутствие объективности, различные личные предубеждения и очень медленное принятие любого изменения составляют проблемную часть интуиции.

Интуиция и в будущем будет играть большую роль. Тем не менее, возможность проверить исходную интуицию (особенно скрытые предпосылки), которая предоставляется определенным анализом, основанном на данных, которые были недоступны до появления по настоящему больших данных, и возможность стать источником для новых открытий могут вдохновить новые интуитивные прозрения могут создать новую связь между точным анализом и интуицией.

Люди, занимающиеся TOС, возражают, что помимо интуиции необходим причинно-следственный анализ, который помогает великим менеджерам правильно размышлять, даже когда фактические данные минимальны. Иногда это правда, но, поскольку причинно-следственные связи основываются на наблюдаемых эффектах, которые не всегда являются подлинными фактами, то даже самая жесткая логика не может справиться с необходимостью опираться на слишком большой объем неизвестных.

Итак, как мы можем улучшить свою способность обнаруживать новые возможности и возникающие угрозы при помощи новых возможностей ИТ по оценке огромных объемов данных?

Большая ловушка использования новых ИТ технологий – это потеря фокуса, инвестирования огромного объема усилий в поиск и анализ данных, который в результате не даст никаких предложений. Это реальная угроза для многих организаций.

Предлагаемое нами направление решение – это создание стратегического процесса высокого уровня, выполняемого специальной командой, выполняющей штабную функцию, который включает следующие шаги:

  1. Определить в порядке убывания приоритетов список целей, которые не были должным образом достигнуты.
  2. Для каждой цели определите ключевое препятствие(ия) и что необходимо для их преодоления. Мы предполаем, что многие препятствия возникают из-за неизвестности.
  3. Исходя из этого, предложить приоритезированный список конкретных вопросов, которые требуют ответов, которые сейчас недоступны с достаточным уровнем доверия.
  4. Найти специфические данные, необходимые для получения ответов на вопросы. Часто это означает поиск внешних данных и последующий импорт во внутреннее хранилище данных компании.
  5. Создание глобальной картины достижения глобальной цели. Найденные ответы совмещаются с интуицией причинно-следственной логики, чтобы разработать возможные альтернативы действий. Конечный анализ предоставляется лицам, принимающим решение.

Этот процесс похож на то, что делают разведывательные службы для каждой страны. Естественно, что приоритеты и средства разные. Самые важные вопросы для страны касаются угроз со значительно меньшим упором на возможности, и средства сбора данных обычно незаконны, основанные на специальном разрешении правительства.

Адаптация процесса для настоящей бизнес-разведки – задача нетривиальная. Большая ошибка имитации процесса – это игнорирование основных различий. Однако, игнорирование схожих моментов и возможности научения на хорошо установленном процессе – это другая огромная ошибка. В данном случае отличия в этике, приоритетах и средствах, в то время как базовые потребности и инструменты анализа достаточно схожи, и появление Big Data прекрасный шанс для материализации потенциальной ценности.

Тот простой факт, что лежащие в основе новые открытия не сталкиваются с глубинными парадигмами крупных компаний, делает эти усилия достойными внимания.

Мы с Амиром будем рады принять участие в таких усилиях. Мы провели на эту тему вэбинар, который глубже анализирует ценность Big Data.  Запись нашего вэбинара можно просмотреть на сайте TOCICO: https://www.tocico.org/page/replay?.

В другой публикации мы намерены разобраться с потенциальной ценностью симуляций для получения новых открытий и ответов на самые беспокоящие вопросы. Также как Big Data и, на самом деле, любая новая технология, симуляции могут дать большую ценность, но требуют защиты от  серьезных подводных камней.

[i][i] В тексте «relevant», наиболее буквально «относящийся к делу» – прим. переводчика

“Вызов столкновения со сложностью и неопределенностью” Перевод материалов блога Эли Шрагенхайма

В этот раз я опять подзадержался с переводом опубликованных в блоге Эли Шрагенхайма материалов. За это время произошел целый ряд событий: в Лас-Вегасе прошла очередная ежегодная конференция TOCICI, куда я в этом году не попал, во всю идет набор на мастер-класс Иана Хептинсталя по управлению проектами в строительстве (http://eventvmscg.ru).

А Эли опубликовал очередной материал, посвященный работе в условиях сложности и неопределенности, который, на мой взгляд, перекликается и с опубликованным мной переводом вступления в “Науку Управления”.

Лично у меня отношение окончательно еще не сформировано, но это же не повод не знакомиться с доступными материалами

Так что, читайте, размышляйте, комментируйте.

Как обычно, ссылка на оригинал и картинка из поста автора.

Ваш Дмитрий Егоров

Микки Грано (Mickey Granot) опубликовал очень интересную статью под названием «Три ошибки, которые мешают вам полностью использовать потенциал вашего бизнеса» (The 3 mistakes that prevent exploiting your business potential), см. ссылку https://www.linkedin.com/pulse/3-mistakes-prevent-exploiting-your-business-potential-mickey-granot/?published=t.  Ошибки, которые определил Микки:

  1. Размазывание внимания менеджмента тонким слоем.
  2. Непонимание потребителей.
  3. Злоупотребление показателями.

Я согласен, что каждая из этих трех ошибок оказывает сильное негативное влияние и мешает лучше использовать существующие способности и мощности в подавляющем большинстве бизнесов. Я думаю, что существует корневая проблема, которая приводит к том, что менеджмент постоянно повторяет эти ошибки снова и снова.

Постоянный страх негативных последствий изменений, которые выглядят многообещающими.

Этот страх вызывается внутренней сложностью в совокупности с неопределенностью. Просто, для каждой предложенной идеи, которая, может быть, способна генерировать больший Проход (Т) без значительных дополнительных операционных расходов, существует слишком много неизвестных фактов. Трудности работы со сложностью вкупе с неопределенностью – это ключевое препятствие для каждого руководителя. Отчасти, это страх последствий «неудачи» для организации, также и последствий лично для руководителя.

Пример: предложение пакетов обычных продуктов по цене, которая на 10% ниже, чем обычно. Прежде всего, идея состоит в комбинировании продукции, которая направлена на одного и того же конечного потребителя. Другой параметр – это сочетание быстро оборачиваемых продуктов с продуктами, имеющими среднюю оборачиваемость. Еще один аспект – это способность использовать избыточную мощность большинства ресурсов, даже если организация должна вывести самое слабое звено в сверхурочную работу. Идея в том, что в результате дельта-Т будет значительно выше, чем дельта ОЕ. Например, издательства могут предложить пакеты из нескольких книг известного автора. На этом рынке известно, что, в то время, как последняя книга известного писателя продается очень хорошо, предыдущие книге продаются значительно меньше и могут быть даже недоступны в магазинах. Предложение пакета из последней книги в сочетании с первой книгой этого автора, может быть полезно для фанатов писателя, которые пропустили более старую книгу.

Как отнесутся к этой идее менеджеры? Априори не известно, какой дополнительный объем продаж будет получен за счет этого, и каково будет влияние на финансовый результат компании, принимая во внимание сниженную цену пакета, означающую значительное снижение прохода с каждого экземпляра.

Таким образом, решение тщательно протестировать идею в течение длительного времени кажется разумным. На практике, это означает предоставление очень небольшого количества пакетов и отслеживание их продаж. В результате, влияние на финансовый результат обычно остается неясным. Поэтому, поскольку менеджмент уделяет этой идее очень ограниченное внимание, нуждается в том, чтобы одновременно проверять несколько других новых идей. Неизбежный результат – размазывание внимания менеджмента тонким слоем. Это одно следствие, порождаемое базовым страхом неопределенности.

Понять причинно-следственные связи, лежащие в основе второй ошибки, – сложнее. Как так получается, что мы часто терпим неудачу в понимании ценности, воспринимаемой потребителем? Если потребитель – это организация, то мы можем предположить, что создаваемая ценность основывается на практических нуждах организации.  Понимание бизнеса клиента должно помочь организации-поставщику определить, в чем состоит подлинная потребность и, таким образом, получить глубокое понимание того, как продукты/услуги могут стать более ценными. Проблема в том, что такое понимание не сильно распространено, большинство маркетологов имеют  очень скудные знания о бизнесе своих клиентов, в силу двух ключевых препятствий:

  1. Удаленный анализ отличающегося бизнеса кажется слишком сложным и, следовательно, крайне неопределенным.
  2. Существующий инструмент для понимания того, как клиент оценивает продукты/услуги – это анализ жалоб клиентов. Это оказывается весьма недостаточный и проблемный инструмент, который выделяет вторичные элементы и игнорирует наиболее важные, иногда просто потому, что клиент не ожидает, что поставщик окажется способен справиться с реально отсутствующим или ошибочным элементом. Тем не менее, такая практика многим кажется достаточно хорошей.

Когда дело доходит до конечного потребителя, понять ценность продукта еще сложнее, потому что часто потребитель видит ценность там, где практическая ценность отсутствует. Например, вкусовые предпочтения не могут быть логично определены через объективные свойства или эстетикой конструкции (см. https://elischragenheim.com/2015/08/03/the-categories-of-value/).

Когда мы анализируем приведенный пример, создание правильного пакета должно основываться на хорошем понимании воспринимаемой клиентом ценности, даже вопрос, является ли сниженная на 10% цена – достаточной причиной для покупки, зависит от общего восприятия ценности потребителем.

Страх негативных последствий заставляет организации быть очень осторожными, особенно с предположениями, которые основаны на интуиции о внешнем мире, клиентах и поставщиках.  Трудно понять конечного потребителя, потому что недостаточно анализа точных данных. Чтобы понять конечного потребителя необходимо сделать некоторое количество не до конца доказанных предположений, чтобы быть способным обоснованно предсказать реакцию на конкретные действия. Страх неудачи предсказания поведения потребителя ограничивает усилия организации по разработке “теории”, касающейся подлинных потребностей конкретных рыночных сегментов и, таким образом, препятствует проведению тестирования этой “теории”, что приводит к тому, что упускается множество возможностей, которые могли бы быть значительно более выгодными, чем существующие идеи.

Использование показателей эффективности для оценки людей – это ясное заявление о недоверии, созданном страхом неудачи. Показатели абсолютно необходимы для диагностики возникающих проблем и как входящая информация для принятия решений. Вредная и ошибочная часть – в том, чтобы исходить из предположения, что показатели отражают возможности и мотивацию ответственных за результат сотрудников. Эта нехватка доверия к людям приводит к появлению множества локальных показателей, и мы знаем насколько они вредны. См. мою предыдущую публикацию https://elischragenheim.com/2018/03/30/the-problem-with-performance-measurements-and-how-to-deal-with-them/.

С моей точки зрения, на самом деле страх перед сложностью и неопределенностью является конечной корневой проблемой большинства организаций. Преодолеть это препятствие страха негативных последствий каждого конкретного решения или действия, способны только очень маленькие организации, где все друг друга знают.

Хотя ТОС дает нам прекрасные инструменты для управления обычной и ожидаемой неопределенностью в ключевых решения ТОС для Производства, Управления проектами и Дистрибьюции, Столпы ТОС связаны с работой с неопределенностью лишь косвенно. Умберто Баптиста ( Humberto Baptista) уже предложил включить пятый столп, чтобы закрыть потребность жить в условиях неопределенности и эффективно с ней справляться, фактически использовать ее для того, действительно процветать. Умберто сформулировал это так: «Оптимизация в пределах шума – увеличивает шум». Это открытие, которое является часть методологии д-ра Деминга, должно привести к пониманию, что для того, чтобы что-либо улучшить, необходимо справиться с естественной изменчивостью.

Мы должны предложить детальный подход к «управлению ожиданиями», который бы включал в себя полное понимание неопределенности и, таким образом, сокращал бы уровень страха и позволял вовлеченным людям, менеджерам и руководителям лучше использовать их способности.

 

“Проблемы показателей эффективности и как с ними работать” Перевод материалов блога Эли Шрагенхайма

Приветствую всех!

Эли Шрагенхайм опубликовал в своем блоге материал, посвященный использованию показателей эффективности, и их потенциального негативного влияния на работу в организациях.

Тема показателей эффективности, их использования давно уже расколола сообщество управленцев на два лагеря – одни считают, что без KPI работать нельзя, другие утверждают, что они отрицательно влияют на поведение сотрудников и успешность организации в целом.

ИМХО. Истина всегда где-то посередине.

С одной стороны, в отсутствие плановых показателей (целевых уровней) мы не в состоянии определить собственный уровень эффективности. Деление на “ноль” – это, кому как больше нравится, – бесконечность или неопределенность.  Одна из важных функций показателей эффективности – это навигация. Такая же функция как у приборов на панели любого транспортного средства.  Еще одна функция – это предоставление объективной обратной связи, о том насколько верны наши гипотезы, насколько хорошие средства достижения наших целей мы перед собой поставили.

Но, действительно, у показателей есть “темная сторона силы”. И, кстати, “темная сторона” связана с нарушением одной из базовых исходных посылок ТОС – “люди – хорошие”. (Здесь сразу оговорюсь, я не разделяю тот вариант, который некоторые используют “ВСЕ люди хорошие”, потому что есть плохие люди. Но… Большинство людей – действительно хорошие, и даже не, которые не являются хорошими, исходят из своих представлений о “правильном”, а в восприятии большинства “правильное” – это синоним “хорошего”, поэтому достаточно исходить из того, определив, что человек считает “правильным” – можно искать решение “выигрыш-выигрыш”).

Если работодатель исходит из предпосылки, что “нужно ставить более высокие цели, потом что все-равно снесет” приводит к сознательному завышении целевых показателей, перекладыванию вины на сотрудников и в итоге манипуляцией со всех сторон в борьбе за плановые значения.

Но спидометр не виноват, что вы решили превысить разрешенную на дороге безопасную скорость.

Еще одно очень короткое, но важное замечание Эли – это то, что ЛИДЕРСТВО не является решением, решение лежит в области управленческой процедуры, которая является воспроизводимой. Но здесь я пока придержу свои комментарии, ибо я обещал разобраться с идеей “бирюзовых организаций” детально, а после этого я готов буду к этой теме вернуться.

В общем: увлекательного чтения вам всем.

Как обычно, картинки из поста автора и ссылка на оригинал.

Извиняюсь за длинную подводку.

Ваш Дмитрий Егоров

Знаменитое высказывание д-ра Голдратта: «Скажите, как вы будете меня измренять, и я скажу вам, как я буду себя вести», показывает темную сторону любых показателей: они влияют на поведение людей, фактически: на поведение всей системы в целом. Менеджмент надеется, что это воздействие будет положительным: люди будут предпринимать максимум усилий для достижения наилучших результатов. К сожалению, в большинстве случаев происходит обратное. Просто для иллюстрации, другая сторона проблемы, на которую мы часто не обращаем внимание: если главный показатель – это зарабатывание денег, то некоторые менеджеры могут пойти на нарушение закона и других правил морали, решая задачу  увеличения заработка денег. Кризис 2008 года – это пример влияния денег, как главного показателя.

Теория ограничений (TOC) показала глубокое противоречие между локальными и глобальными показателями, показав как стремление к достижению локальных показателей подрывает глобальные.  Это, безусловно, одна из наиболее актуальных проблем, о которой было много написано и рассказано. Однако, показатели эффективности создают несколько дополнительных негативных ветвей (потенциальных негативных последствий).

Ключевая цель показателей эффективности – показать полную картину текущего состояния эффективности, чтобы найти действия, необходимые для ее улучшения.

Разрушительная сторона показателей эффективности – это персональная их интерпретация. Фактически, эти показатели измеряют насколько менеджмент, а на самом деле, множество людей на нижних уровнях иерархии организации, успешно или неуспешно выполняют свою работу. Эта связь вызывает разрушительные следствия, которые лежат в основе знаменитого комментария Голдратта: мне нравится указывать на следствие, которое для меня очевидно:

Показатели эффективности, в лучшем случае, отражают текущее состояние; они НЕ ОТВЕЧАЮТ на вопрос «почему это произошло?»

Для принятия решения, что делать дальше, показатели эффективности, отражающие текущее состояние, абсолютно необходимы, но совершенно определенно – недостаточны.  Для объяснения результатов необходимо провести анализ. Я знаю, что «объяснения недостаточных результатов» имеют плохую репутацию, но это часть большой проблемы.  Недостаточные результаты должны быть признаны открыто, чтобы найти корневую причину. Объяснение типа «участники были тупыми», должно немедленно вызывать вопрос: как так получилось, что данная конкретная работа была поручена некомпетентным людям!

Тенденция очерчивать цели для показателей эффективности создает дополнительные проблемы. У детерминированных целей есть две негативные характеристики:

  1. Закон Паркинсона утверждает: «работа расширяется, чтобы заполнить все отпущенное для ее завершения время». Тот же самый закон применим для любой количественной цели. Простое обоснование: превышение установленного уровня целевого показателя плохо для будущего индивида, потому что в следующий раз цель будет установлена выше. Поэтому лучший способ достижения цели – не больше, но и не меньше. Все средства хороши, включая обоснованное занижение целевого уровня, а затем не пытаться ее перевыполнить. Я наблюдал несколько случаев, когда организация заявляла, что 90% всех задач выполняются точно во время. Это невозможный с точки зрения статистики результат свидетельствует, что закон Паркинсона работает.
  2. Само по себе определение целевого уровня – проблема. Иногда цели определяются надеждами и молитвами. Иногда, для целей верхнего уровня существует определенное обоснование, но все цели на более низких уровнях, более или менее, произвольны, единственное требование к ним – они должны поддерживать цели более высокого уровня. Именно эти цели более низких уровней, и есть те цели, которые менеджеры среднего уровня стараются изо всех сил сдерживать.

В основе определения целевых уровней лежит идея определения «успеха» или «неудачи» вовлеченных людей. С одной стороны, идее состоит в подталкивании людей к тому, чтобы превзойти [существующий уровень – ДЕ][i] С другой стороны, они создают страх, недоверие и манипуляции. Это типичный общий конфликт. Базовое предположение, которое состоит в том, что без четких и количественных целевых показателей люди не будут предпринимать все, что возможно, для выполнения своих задач на самом высоком уровне, по моему мнению, – ошибочно. Каверзный момент в том, что это самоисполняющееся пророчество.  Когда люди привыкли к целевым показателям, то их отмена приводит к тому, что люди недоумевают, что им нужно делают, что приводит к ситуации, когда они что-то делают, но точно не все, что могут. Изменения произойдут, только если менеджмент сделает ясное заявление, но, и в этом случае, понадобится время, чтобы люди в это поверили.

Манипуляции показателями эффективности существуют и при внедрении решений ТОС. Вот заявление о значительном успехе, опубликованное в LinkedIn.  Эта гордая декларация успеха от госпиталя, который утверждает, что за ДВА МЕСЯЦА получил следующие результаты (надпись на картинке: Сокращение среднего срока пребывания на 109 дней, с 981 до 872 дней – ДЕ):

Слишком раннее признание успеха – это понятный симптом давления, которое показатели эффективности оказывают на сотрудников.

Другая сторона проблемы с показателями эффективности – это зависимость от периода времени. Предположим, что в этом году организация должна произвести значительный объем запасов потому, что в следующем году ожидается пик спроса. Годовой Проход является относительно низким, в то время как Операционные расходы, в которых могут присутствовать сверхурочные, являются относительно высокими. В следующем году, Проход будет значительно выше. Вопрос: будет ли менеджмент знать о наличии этой причинно-следственной связи? Если – «нет, то поддержит ли Производство изготовление запасов на следующий год тогда, когда  практика учета ТОС не поощряет увеличение запасов?

Как нам справиться с негативными последствиями показателей эффективности?

Я думаю, что для любой организации, стремящейся к непрерывному процветанию, – это критически важный вопрос. Назвать «Лидерство» – решением, значит недооценить препятствия и полагать, что неопределенное понятие – это решение. Я думаю, что решение – это внедрение структуры поддержки принятия решения, где прогнозы основаны на диапазонах, а не слепой приверженности конкретным цифрам, где потенциальные риски открыто обсуждаются, а управленческая команда, в конце концов, достигает консенсуса, до тех пор, пока на следующем совещании не будут получены сигналы о фактическом состоянии, и дискуссия может быть открыта снова. Это должна быть процедура, которая не должна через чур зависеть от харизмы конкретного лидера.

Короче говоря, работоспособное решение – это процедура, которая на самом деле с уважением относится к неопределенности, признает ошибки без автоматического обвинения, и пытается их корректировать.

 

[i] В тексте «excel» – превосходить, изощряться. – прим. переводчика

“Связь между Проходом (T), Операционными расходами(OE) и Мощностью – ключ к принятию решений” Перевод материалов блога Эли Шрагенхайма

Эли Шрагенхайм продолжает работу над книгой Экономика Прохода (Throughput Economics)  и публикует очередную статью на тему взаимосвязи между основными элементами, влияющими на принятие управленческих решений.

Для меня тема достаточно хорошо известна, но напомнить – будет полезно. И, как я уже недавно писал, видимо не при моей жизни наступит кончина “полной себестоимости” и любой другой “себестоимости”, которая получается путем разнесения затрат.

В общем: читайте, комментируйте.

Как обычно, ссылка на оригинал и сделанный мною перевод картинки из поста автора.

Ваш Дмитрий Егоров

Проход (T) представляет собой добавленную стоимость/ценность, создаваемую организацией. Операционные расходы – это расходы, требуемые для обеспечения мощности всех необходимых ресурсов, обладающих необходимыми возможностями, которые нужны для создания для потребителей такой ценности, что она была бы способна генерировать Проход.

Что-то смущает? Перечитайте еще раз, здесь представлены самые необходимые данные для принятия управленческих решений. Отличие между Проходом, который сфокусирован на данных о продажах, и Операционными расходами, которые сконцентрированы на внутренних ресурсах, – имеет огромную ценность упрощения при принятии всех управленческих решений.

Вот достаточно грубая схема:

Извиняюсь за примитивную графику, я не очень силен в использовании графических инструментов.

OE – это всего лишь затраты на обеспечение мощности.  Цель состоит в том, чтобы Проход (T) был значительно больше, нежели OE, а затем найти способы сделать так, чтобы Проход рос быстрее, чем OE.  Это должно быть единственной целью каждого решения, принимаемого любым менеджером в организации. Это может быть сложно проанализировать, но цель должна оставаться той же. Для бизнес-организаций Проход определяется как Выручка минус Абсолютно-переменные затраты (Truly-Variable-Costs (TVC)). Абсолютно-переменные затраты – это затраты, которые возникают при каждой единичной продаже. Таким образом, Т – это добавленная стоимость/ценность, оцененная клиентами, готовыми заплатить назначенную цену. Но ценность для клиента включает также и вклад тех, кто не является частью организации.

Поэтому, Проход – это настоящий показатель эффективности, которой удалось достичь организации. Операционные расходы – это то, что организация должна заплатить, чтобы достичь этого уровня Прохода.

Я также должен был бы добавить «I», означающую «Инвестиции», как часть инвестированного капитала для того, чтобы обеспечить возможность получить T. Но я думаю, что концептуальной разницы между «I» и «OE» – нет. Отличие – во временном горизонте. «I» относится к затратам, которые выходят за пределы одного года. Существует механизм преобразования многолетних затрат в эквивалентный поток ежегодных затрат, которые являются частью OE. Так предполагается, что станок стоимостью в $10 млн. проработает в течение 10 лет, это означает затраты в $1.1 млн. или любую другую ставку конвертации, которую вы сочтете соответствующей.

Комментарий по поводу незначительного усложнения: первоначально Голдратт определял «I» как «Запасы». Позднее он перешел к более общему термину. Но, и этот момент упущен на диаграмме, закупаемые материалы находятся в состоянии Запасов (как части Инвестиций) до момента пока не станут частью расчетаT или частью OE при списании. Я не думаю, что это на самом деле усложняет картину.

Ключевой момент – это понять, что ОЕ – критически важное средство генерации T.  И, поскольку Операционные расходы состоят из большого числа отдельных элементов, возникает техническая проблема, как предсказать какой размер ОЕ сможет поддержать будущий Проход, например, принимая имеющиеся инициативы по удвоению Прохода, могут потребовать дополнительных Операционных издержек, которые могут быть больше, или значительно меньше, чем существующий уровень ОЕ.

Большинство управленческих решений связаны с ростом или просто подержанием существующего уровня Прохода. В конце концов, все что связано с Продажами – это про достижение требуемого T, а усилия Производства нацелены на выполнение заказов. Но… существует постоянное давление в сторону снижения ОЕ, главным образом потому, что ОЕ представляют собой постоянную угрозу для компании: вы должны оплачивать ОЕ вне зависимости от того, заработали вы достаточно Прохода или нет. Хитрость в сокращении ОЕ состоит в том, что чаще всего игнорируется его негативное влияние на величину Т. Акцент на T заставляет вас осознавать, что нужно быть очень осторожным, чтобы не сократить объем T.

Таким образом, нам нужно понимать зависимости между Т и ОЕ, которые кажутся очень сложными, потому что ОЕ связаны с мощностью множества разнообразных и кажущихся независимыми элементов.

TOC, с помощью Учета Прохода, полного понимания пяти фокусирующих шагов, роли буферов в планировании и управления буферами при исполнении планов, дает значительно более простой ответ про связь между ОЕ и Т.

Критически важное открытие №1: Достаточно перегрузки одного ресурса, загрузка которого превысит доступную мощность, чтобы нанести серьезный вред ожидаемой величине Прохода, без значительных дополнительных Операционных расходов.

Критически важное открытие №2: Существует реальная потребность в поддержании защитной мощности, определенный объем избыточной мощности, чтобы обеспечить достаточную гибкость для преодоления рыночных колебаний и других типов неопределенности. Для точного расчета требуемой защитной мощности не существует надежной формулы, поэтому требуется консервативная оценка и получение соответствующей обратной связи удостовериться в ее достаточности.

Критически важное открытие №3: Каждый внутренний ресурс обладает конечной мощностью, которая покрывается частью ОЕ, но часто их мощность можно временно увеличить за счет затрат, которые обычно выше, в расчете на единицу мощности, чем обычная доступная мощность. Такие меры могут быть частью защитной мощности, но подлинная их ценность в том, что это позволяет воспользоваться возможностями, которые совершенно точно требуют больше мощности, чем покрывают существующие ОЕ. Это означает, что дельта –OE необходимо рассматривать и сравнивать с ожидаемым дельта -T.

При любом решении, которое связано со способами увеличения T, нужно проанализировать вероятность того, что один или больше критических ресурсов будут перегружены, и если это так – найти способ или снизить другие продажи, или увеличить мощность конкретного ресурса(ов).

Затраты на изменение мощности меняются ступенчато, что делает поведение ОЕ совершенно точно нелинейным. Можно это рассматривать как усложнение, и это действительно делает само понятие показателей «на единицу» в реальности не применимым. Но, если влияние неопределенности понимается в полной мере, то симуляция сценариев «что-если», может при подготовке решений показать связь, когда связь между Т и ОЕ достаточно ясна, и когда существует событие.

Другое открытие – это то, что идеи увеличения Прохода обычно значительны и их ожидаемое влияние как на Продажи/Проход, так и на необходимую мощность, далеко не детерминированы. Таким образом, необходимо тщательно проверить как реалистичные консервативные возможности, таки более оптимистические.

Еще одно открытие: если суждение о влиянии идеи на продажи кажется уже довольно хорошим, то нет необходимости проверять вариант, что воздействие будет намного большим. Это ошибка! Если рынок реагирует очень хорошо, то необходимо тщательно рассмотреть возможность дополнительных проблем с мощностью, которые могут приводить к задержкам заказов. Таким образом, существуют явное возможное негативное воздействие от слишком большого успеха. Его можно назвать: «Проклятие благословение» Об этом интересном открытии я услышал от Шимона Пасса (Shimon Pass). Это открытие – разрушительно, если вы об этом не знали заранее.

Является ли все описанное «простым»?

Я думаю, что это самое простое, что мы можем получить, если стремимся не ошибаться.

Те, кто хотел бы узнать более подробно о том, что я коротко обрисовал выше, могут обратиться ко мне за презентацией и демо-версией Экономики Прохода, детальной методологии оценки решений по получению более высокого Прохода по сравнению с Операционными расходами.

Выступление Эли Шрагенхайма на конференции в Санкт-Петербурге в 2017 году – Ключевые открытия ТОС

В преддверии подготовки к серии мастер-классов 2018, которая запланирована на 1 и 2 июня 2018 года. (Ссылка на программу и регистрацию), я делюсь материалами с прошлогодней конференции.

Предлагаю вашему вниманию выступление Эли Шрагенхайма о ключевых открытиях Теории ограничений (авторская версия).

Я помню отзыв, который дал Эли другой спикер конференции Филип Маррис, который сказал, что тому удалось потрясающе изложить то, что многие не могут годами сформулировать. Как вы понимаете – это мнение далеко не новичка.

Поэтому – делюсь, смотрите.

Дмитрий Егоров

“Принятие решений: между эмоциями и логикой” Перевод материалов блога Эли Шрагенхайма

В конце прошлой недели Эли Шрагенхайм опубликовал статью, посвященную учету эмоционального восприятия в причинно-следственном анализе.

Приходилось сталкиваться с тем, что логичное решение, которое должно принести выгоду компании сталкивается с молчаливым отторжением? И здесь я не говорю про “сопротивление изменениям”, нет я говорю именно про молчаливое, часто эмоциональное отторжение, которое кажется на первый взгляд иррациональным.

Профессор Сергей Соловьев утверждает, что в наследство от наших обезьянних предков достались три основных инстинкта: выживание, размножение и доминирование (поскольку мы животные, скажем так, групповые). И все эти инстинктивные источники поведения часто неосознаваемые и проявляются в наших эмоциях, которые составляют основу нашего “быстрого принятия решений”.

Эли делает попытку предложить, как учитывать эмоциональную сторону в процессе причинно-следственного анализа.

В общем, читайте, комментируйте.

Как обычно, ссылка на оригинал и картинка из поста автора.

Ваш Дмитрий Егоров

Мы в ТОС думаем о себе, что мы люди логики, делающие все возможное, чтобы ясно мыслить и, таким образом, приходить к принятию наилучших решений. Предположим, что мы на самом деле способны ясно мыслить – как это влияет на наши решения? И помогает ли способность ясно мыслить воздействовать на принятие другими правильных решений, основываясь на нашем четко продуманном анализе?

Очень многими признается, что решения принимаются основываясь на эмоциях, а не на логике.

Очевидно, что это утверждение верно, не только в силу структуре и функционировании мозга, но и основываясь на логическом анализе, что невозможно принять ЛЮБОЕ решение, основываясь на логике, потому что то, чего вы хотите достичь, и чего, вы не хотите терпеть, не может быть определено одной только логикой. Абстрактная логика не имеет какой-либо цели или желания. Логика не может определить насколько важно зарабатывать больше денег, жить одному или с семьей, даже продолжать жить или совершить самоубийство. Вся вышеизложенные критически важная входящая информация диктуется нашими эмоциями, и все достойные цели являются эмоциональными. Точно также любой риск, который мы должны рассмотреть, включает эмоции в оценку ущерба, который мы можем получить. Показатель «ущерба» – эмоционален. Таким образом, решение должно принимать в расчет наши чувства за или против различных потенциальных результатов. Мы можем логически количественно оценить ущерб, скажем, потерять $1 000, но ущерб интерпретируется нашими эмоциями.

Таким образом, какова роль логики в принятии решений?

Во-первых, логика ищет рациональные пути достижения целей, установленных эмоциями. Вы хотите купить машину? Логика поднимает вопросы финансового влияния и предсказывает реакцию других людей на вашу новую машину, но не говорит о том, насколько вас обрадует восторженный отклик других. Конечно, логика не учитывает эстетику автомобиля и общие ощущения от вождения такого автомобиля до тех пор, пока эмоции не включат их в логический процесс. Если автомобиль нужен для конкретных потребностей, логический анализ может заметить достаточны ли возможности автомобиля для удовлетворения этих потребностей. Логика предсказывает некоторые будущие проблемы, вроде жалоб семьи, что денег на банковском счете теперь слишком мало, и поэтому они не могут купить то, что они желают.

Таким образом, логика используется для определения как хороших, так и негативных последствий решения. Если кто-то очень зол на другого человека, логика может выдвинуть вариант ударить другого по лицу, но также предупредит о возможных последствиях. Окончательное решение лежит в области эмоций. Будет ли удовлетворение от удара больше, чем последствия? Это подробный диалог между эмоциональными исходными данными и логическим анализом и предсказаниями.

Поэтому совершенно верно, что, на самом деле, любое решение – эмоционально. Также верно, что после принятия решения, его нужно обосновать для других людей.

Но логика сама по себе играет важную  роль в принятии решений.  Ее роль выше для решений, которые имеют менее очевидное личное влияние, как большинство управленческих решений, хотя позже мы будем обсуждать некоторое возможное эмоциональное воздействие на эти решения. Когда мы пытаемся повлиять на решение, которое должен принимать другой человек, мы должны очень сильную логику, подчеркнув все за и против, и умышленно показывая их для воздействия на эмоции другой стороны. Инструменты ТОС для описания причинно-следственных связей прекрасно подходят для этих целей, но эмоциональные следствия должны быть частью причинно-следственного анализа.

Каждое решение предполагает наличие выбора. Мы способны автоматически быстро откликаться на обычные ежедневные решения.  При принятии решений, схожих с предыдущими, большую роль играет инерция, но, при использовании логики, могут появиться возражения против обычной модели таких решений, при которой наблюдаются негативные последствия. Когда возникают такие возражения, эмоции должны отреагировать или путем отказа от логических аргументов, или принять во внимание влияние и только затем принять решение.  Отказ от логических аргументов, потому что они с уже установившимися моделями, довольно распространен, но логические аргументы также вызывают страх, который может привести к повторному их рассмотрению в будущем.

Человек, который пытается повлиять на другого, должен учитывать в качестве возможного отклика вероятность слепого отказа, который может быть понят с логической позиции только, если мы знаем о существовании скрытой угрозы негативных эмоций у человека, на которого мы пытаемся повлиять. Чтобы в логическом анализе учитывать эмоции, требуется хорошее понимание задействуемых эмоций.

Разработанный Голдраттом процесс «продажи решения»[i] направлен на управление изменениями. Первый уровень процесса – это достижение консенсуса по проблеме. Главное здесь – это факт, что «проблема» имеет отношение к организации. Но лицо, принимающее решение, – это конкретный человек, который также учитывает то, как «проблема» влияет на его личные интересы. Таким образом, одна и та же проблема имеет два различных параметра, по которым следует принять решение.

Предположим, что мы пытаемся воздействовать на руководителей проектов, чтобы они признали общую проблему в управлении проектами. Мы знаем, что большинство проектов продолжаются дольше, чем планировалось, затраты больше, а результаты меньше, чем изначально запланированное содержание проекта. Для организации, которая должна гарантировать сроки и качество проекта, – это определенно проблема при принятии решения о начале проекта. Еще одна потребность топ-менеджмента – это хорошее управление ресурсами организации, которая также страдает от опаздывающих проектов.

Как типичный руководитель проекта оценил бы личные аспекты от опоздания проекта? На какие эмоции повлияет, если эффективность следующего проекта будет сопоставима с предыдущими проектами? Какие эмоции руководителя проекта действительно угрожают будущему благополучию организации? Рассматривает ли руководитель проекта как персональную неудачу, когда эффективность остается примерно такой же, как в прошлом? Боится ли руководитель, что может пострадать его личная репутация?

Мы должны признать факт, что абсолютно необходимо включать личные аспекты человека, с которым мы коммуницируем, в процесс причинно-следственного анализа.

Мы также должны признать тот факт, что эмоции – это следствия, которые вызывают другие следствия, такие как поведение, взгляды, отклики и решения. Следствия, вызываемые эмоциями, не следует рассматривать как иррациональные, чаще всего, если мы понимаем эмоции, они отражают совершенную рациональность.

Существует две категории эмоций, которые влияют на место логики для принятия управленческих решений.

  1. Позитивные эмоции от способности мыслить логически. Люди, обладающие большой страстью к успеху, должны развить одну из двух разных, даже конфликтующих, эмоций. Одна – желание объективно видеть реальность.Это желание ведет к уважению логического анализа. Другая эмоция – это желание развить «шестое чувство», которое мистическим образом приведет к успеху за счет участия в правильных рискованных предприятиях. Первая эмоция – желание быть объективным, прямо приводит к уважению логики и усилиям по ее правильному использованию. Это можно увидеть у большинства успешных менеджеров. Второй тип – это люди склонные принимать большие риски, в случае успеха они становятся великими бизнесменами, но не великими менеджерами. Эти люди полагаются на эмоции в большей степени, чем на логику.
  2. Работа со страхом неопределенности. Эмоции приводят к выбору между «борись» или «беги». Борьба с неопределенностью приводит человека к логическому анализу шансов и систематическому поиску способов сокращения ущерба. Такие люди уважают объективность и логическое мышление. Другие люди ненавидят страх больше, чем предмет, по поводу которого они испытывают страх. Если я подозреваю, что болен раком, я могу избегать сдачи необходимых анализов потому, что я не хочу знать. Такие люди стараются смотреть на реальность в соответствии с тем, насколько она им подходит.

Вообще говоря, СТРАХ – это критически важный источник различных эмоций и оказывает огромное влияние на наши решения. Логика не говорит нам быть смелыми или трусливыми. Эти поведенческие шаблоны диктуются эмоциями, а затем логика может взять цель найти самый лучший способ ее достичь.

На мой взгляд, СТРАХ – это главная причина противоречивости в поведения менеджеров. Хотя большинство менеджеров стараются делать все в интересах организации, потенциальное воздействие на личные эмоции может приводить к различным решениям. Таким образом, противоречивость не является иррациональной – она просто отражает роль эмоций и личных интересов. Мы можем использовать ЛОГИКУ чтобы выявить противоречивость и создать ее рациональное объяснение. Когда у нас это не получается, то причина обычно в нашей логике, а не в иррациональной природе человека, которого мы пытаемся понять.

 

[i] В тексте «buy-in» – покупка, согласие на решение. – прим. переводчика

 

 

“Пойманные в ловушку общепринятых парадигм бизнеса и отрасли” Перевод материалов блога Эли Шрагенхайма

Эли Шрагенхайм в своей последней публикации поднимает один из фундаментальнейших вопросов связанных с развитием бизнес-, да и не только бизнес-организаций.

На ежегодных международных конференциях по Теории ограничений, которые проводит TOCICO – Международная сертификационная организация по Теории ограничений, в кулуарах и докладах обсуждается вопрос, почему Теория ограничений, решения которой безусловно дают большие выгоды, а также быстрые и значительные результаты, то есть реальные прорывы в развитии, до сих пор не стала мейнстримом в подходах к управлению. И основной ответ, который получается – это необходимость постановки под сомнение общепринятых, часто некритично воспринятых, парадигм в бизнесе.

За 12 лет консалтинговой практики и 20 лет управленческой практики мне неоднократно приходилось сталкиваться, что на вопрос: “а почему вы делаете именно так?”, ответ часто: “Не знаю. Мы всегда так делали”, или: “такова специфика нашего бизнеса, это практика нашей отрасли”. А ответ на вопрос “почему?” тонут в пожимании плечами.

Умение поставить под сомнение общепринятые парадигмы – это черта, которая позволяет найти нетривиальные решения.

В общем, читайте, комментируйте.

У тех, кому интересно будет возможность встретиться, послушать и задать вопросы Эли Шрагенхайму на серии мастер-классов в Санкт-Петербурге 2 июня 2018 года.

Как обычно, ссылка на оригинал и картинка из поста автора.

Ваш Дмитрий Егоров.

В каждой области бизнеса есть собственные «лучшие практики» (действительно – лучшие?) и целая группа парадигм, которые разделяются каждым в данной конкретной области. Следствием этого является попадание в ловушку статус-кво, когда эффективность организации застревает на некотором уровне и начинает медленно снижаться из-за увеличивающихся усилий конкурентов по переманиванию клиентов у других компаний.

Реальность подавляющего большинства организаций – повседневная постоянна борьба по сохранению текущего состояния без каких-либо скачков в эффективности. Это заставляет их удовлетворяться относительно небольшой прибылью или терпеть ограниченные убытки, ощущая, что это лучше из того, что они могут сделать. Такие предприятия пребывают в достаточно стабильном состоянии, но без какой-либо надежны на лучшее будущее.

Необходимым, хотя и далеко не достаточным, условием возврата к хорошему росту бизнеса является способность поставить под сомнение одну из важных и разделяемых всеми парадигм. Как только это будет сделано, организация отклонится от общего пути, которым двигаются все конкуренты и, таким образом, добиться четкой дифференцирование от конкурентов. Риск отказа от постановки по сомнение такой парадигмы состоит в том, что конкурент может сделать это первым, и это изменить ложное впечатление стабильности.

Тем не менее, этот абсолютно необходимый для роста шаг – очень рискованный, потому что отличие не означает превосходство над конкурентами и, совершенно точно, не означает создание какой-либо дополнительной ценности для потребителей. Слишком часто отличие от стандарта снижает ценность в восприятии потребителей, которые видят только трудности в привыкании чему-то другому без каких-либо выгод для себя. В других случаях, добавленная новая ценность кажется целевому рынку слишком дорогой.

Еще один риск в том, что, даже если организации удастся  создать для потребителей новую ценность, то это не означает, что потребители способны распознать и принять новую ценность. Трудность в том, что неожиданная дополнительная ценность, может потребовать изменений в привычном поведении и, даже когда потребители видят новую ценность, как нечто неожиданно приятное («как так получилось, что мы раньше никогда не получали таких предложений»), то может возникнуть подозрение, что предложение слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Дело в риске, которой порождает СТРАХ, который иногда блокирует любые попытки поставить под сомнение общепринятую парадигму, которые могут привести к прорыву. Со СТРАХОМ можно справиться, если признать его обоснованность, но с риском можно справиться с помощью логического анализа, стремления снизить риск или его негативное влияние, а также созданием сети контроля безопасности с немедленными корректирующими действиями по своевременной нейтрализации негативного влияния. Когда риск должным образом оценивается и контролируется – возможно преодолеть страх.

Другой, казалось бы не связанное последствие, похожих страхов – это большое число проектов по разработке новых продуктов (R&D), которые продолжаются, несмотря на факт, что первоначальные ожидания уже исчезли. Причинная связь этого следствия с отказом от постановки под сомнение устоявшихся парадигм в бизнес-области состоит в страхе неудачи, и его воздействием на конкретного человека. Понятие «неудача» имеет особенно негативную коннотацию в мире показателей и ошибочной отчетности, само по себе является парадигмой, которую следует поставить под сомнение. Альтернативное выражение – «принятие рассчитанного риска», которое естественным образом приводит к пониманию, что предпринятый шаг может потерпеть неудачу, но не будет интерпретироваться в полном соответствии с коннотацией «неудачи», потому что был рассмотрен заблаговременно и было принято решение его сделать. В мире высокотехнологичных стартапов ожидание неудач настолько велико, что ущерб гордости и репутации вовлеченных лиц – минимален, что открывает дорогу для множества достойных усилий по созданию чего-нибудь выдающегося.

Принятие рассчитанного риска следует широко использовать не только в области новых технологий, но и в любом секторе бизнеса, поскольку способы предложения новой значительной ценности потенциальным клиентам разнообразны, и лишь немногие из них требуют технологического прорыва.

Но принятие рассчитанного риска должно быть основано на двух необходимых элементах.

  1. Культура, которая поддерживает принятие рассчитанных рисков при полном понимании, что может случиться неудача.
  2. Использование соответствующего процесса анализа риска. Такой процесс должен включать в себя поиск способов снижения потенциального риска и, в конечном счете, анализ как потенциального ущерба, так и потенциальной выгоды.

Трудность процесса расчета риска в том, что в большинстве случаев у нас нет достаточно хороших величин вероятности. Использование статистических моделей для оценки вероятности также часть вводит в заблуждение.

Тем не менее, трудность оценки величины неопределенности не должна приводит к отказу менеджмента от понятия хорошо просчитанных рисков, потому что будущее каждой организации просто требует принятия некоторых рисков и, если вы должны принимать некоторые риски, то вам лучше разработать достаточно хорошие[i] способы для их оценки. Создание правильной культуры зависит от нахождения приемлемого способа оценки риска. Термин «оценка» больше походит, чем «расчет», который предполагает получение в результате точных расчетов.

Необходимо отличать уровень неопределенности и уровень ущерба, который должен получен в результате этой неопределенности. Давайте используем следующий пример, чтобы понять все последствия этого различия.

Пищевая компания оценивает идею добавить в свою популярную линейку продуктов SoupOne вариант высокого уровня. Новая линия будет нацелена на сегмент рынка, который предпочитает действительно супы для гурманов. Линия будет называться SuperSoupOne и стоить будет на 50% больше. Это своего рода новая парадигма, потому что обычно считается, что гурманы не доверяют промышленно приготовленной еде.

Предположим, что у менеджмента достаточно свидетельств для того, чтобы убедиться, что у гурманов может возникнуть соблазн попробовать такой суп и предположить, что он будет соответствовать их стандартам потребления. «Наиболее вероятная» оценка, основанная на конкретном исследовании рынка, –  это то, что SuperSoupOne получит рыночный спрос в объеме 10% от текущего спроса на SoupOne, но только 5% покупателей SoupOne переключатся на новый продукт, остальное будет получено за счет новых потребителей.

Однако, один из высших руководителей назвал еще один потенциальный риск:

«Что сделает SuperSoupOne с репутацией нашего наиболее популярной продуктовой линейки? Он будет распространять информацию, что это довольно плохой продукт и даже производитель теперь продает значительно лучшую его версию? Что будут делать покупатели, когда они не могут позволить себе лучший продукт? Я предполагаю, что некоторые из них решат попробовать продукты конкурентов.»

Это риск потери части продаж ключевого продукта компании. Насколько будет велико влияние SuperSoupOne на продажи SoupOne?  На самом деле, влияние может быть позитивным. Знаем ли мы это достоверно?Нам необходимо оценить вероятность наступления негативных последствий и их влияния на финансовый результат компании.

Обратите внимание, что нужно оценить риск влияния новой линии на старую линию, а не даст ли новая линия достаточно большой проход для покрытия все дополнительные операционные издержки по запуску новой линии.

Как можно оценить такой риск?Предположим, что текущий проход, генерируемый линией SoupOne –  $5миллионов долларов. В соответствии с прогнозом объем продаж SuperSoupOne в количественном выражении будет 10% от текущих продаж в количественном выражении SoupOne. Предположим, что эти продажи сгенерируют проход в размере 20% от текущего вследствие более высокой цены за единицу. Таким образом, мы получим дополнительный проход от новой линии в $1миллион долларов, потеряв лишь $250 тысяч долларов на старой линии.

Но падение на 5% продаж старой линии – это только прогноз, называемый «наиболее вероятным», и эти 5 процентов сейчас покупают новую линию продуктов. Но, если действительно пострадает репутация, то это снижение  может достичь до 30%. В этом случае потеря $1.5 миллиона долларов прохода от продаж старой линии продуктов не компенсируются «наиболее вероятной» оценкой в $1 миллион долларов прохода.

Эти грубые расчеты помогают менеджменту понять потенциальный риск потери до $0,5 миллиона долларов как своего рода наиболее рациональный наихудший вариант. Другие обоснованные возможности кажутся значительно более оптимистичными с точки зрения получения дополнительной прибыли в результате предпринятых действий.

Можно ли снизить риск? Что, если дать новой линии продуктов абсолютно отличающееся брендовое название, которое никак не будет связано со всеми существующими популярными продуктами? Возможно, это не полностью устранит риск, но значительно его снизит.

Целью подробного примера не было получение абсолютно четкого, обоснованного решения. В нем не утверждается, что существующая парадигма неверна и, поэтому, должны быть поставлены под сомнение. Мы также не знаем, является ли идея предложить продукт более высокого уровня хорошей, и каково будет фактическое влияние на существующий рынок. Мы использовали пример для того, чтобы лучше понять идею о риске и потенциальном влиянии на финансовый результат, основанном на использовании интуиции соответствующих людей. Коротко было показано определенное направление решения для оценки рискованного шага.

Такой анализ – необходимое условие для еще больше потребности: открыть двери для постоянного поиска возможности прорыва, основанного на постановке под сомнение существующих разделяемых всеми парадигм. Цель этой публикации: заявить, что постановка под сомнения разделяемых большинством парадигм действительно нужна каждой организации. То же самое вы можете сказать собственном желании совершить личный прорыв -> путь к нему лежит через постановку под сомнение общепринятой парадигмы.

 

[i] В тексте «good-enough» словосочетание, имеющее смысл: достаточно неплохие, пусть и не очень точные. – прим. переводчика

 

“Сотрудничество, «выигрыш-выигрыш» и ТОС” Перевод материалов блога Эли Шрагенхайма

В этом году в рамках TOCICO очень насыщенные, довольно частые и уж точно – очень интересные вэбинары. 20 января 2018 Эли Шрагенхайм и Иан Хептинсталь провели совместный вэбинар о сотрудничестве между организациями.

Но, как пишет Эли Шрагенхайм – эта тема очень важная, чтобы остаться только в рамках одного вэбинара, и поэтому он опубликовал свои размышления на эту тему в виде поста.

Забегая сильно вперед, скажу: Эли и Иан будут проводить мастер-классы посвященные принятию управленческих решений при работе в смешанной среде и сотрудничеству при выполнении крупных проектах в Санкт-Петербурге 25-26 мая 2018. Регистрация скоро будет доступна. Следите за новостями.

Как обычно, ссылка на оригинал и картинка из поста автора.

Ваш Дмитрий Егоров

Эта статья основана на совместно проведенном вебинаре для TOCICO. Мы обнаружили, что это тема – очень важная и заслуживает быть изложенной более, чем одним способом.

Люди часто сотрудничают друг с другом. Семья, идеология, безопасность и бизнес – это хорошие цели для сотрудничества. Если кандидаты для сотрудничества друг другу доверяют, то достичь ситуации «выигрыш-выигрыш» – легче. Ситуация «выигрыш-выигрыш» необходима для поддержания долгосрочного сотрудничества. Иногда мы вынуждены сотрудничать с людьми, которым не доверяем. Это происходит, когда взаимное давление требует преодоление недоверия обязательным.

Труднее установить сотрудничество между организациями. Простые прямолинейные отношения типа «мы покупаем у вас в соответствии с согласованной ценой и условиями поставки» – это больше про «кооперацию», чем про «сотрудничество». Кооперация должна быть в большинстве наших межорганизационных отношениях, в то время как, сотрудничество – явление более редкое, оно существует там, где у нас есть совместные цели, и мы должны гарантировать, что все участники будут в ситуации «выигрыш-выигрыш».

В поддержании «доверия» между организациями существуют очевидные трудности. Мы можем доверять конкретному человеку. Хотя любые отношения между организациями поддерживаются людьми, существует очевидное опасение, что эти люди могут быть заменены или подвергнутся принуждению действовать не в духе сотрудничества.

Однако. Сотрудничество может открыть двери для новых возможностей и даже создать желаемое решающее конкурентное преимущество, по крайней мере, для одной стороны, одновременно улучшив прибыльность другой. Сотрудничество между конкурентами может усилить позиции относительно других как одного, так и другого. Сотрудничество между звеньями цепи поставок может улучшить всю цепь и, если все звенья цепи поставок будут эффективно сотрудничать, то будет сложно преодолеть их общее решающее конкурентное преимущество.

Поэтому прежде всего мы должны посмотреть, какие новые возможности открываются, и только затем переходить к анализу, как создать такое сотрудничество и преодолеть обычные препятствия на пути к нему.

Таким образом, ключевое открытие: сотрудничество ИНОГДА может работать хорошо, потому нужно тщательно проверить, стоит ли оно того. У сотрудничества существует две ключевых негативных ветви:

  1. У сотрудничества существует несколько рисков, которые могут подорвать его положительные результаты.
  2. Сотрудничество требует значительного объема внимания менеджмента.

Пример того, когда прикладываются большие усилия для обеспечения эффективного сотрудничества можно найти в отрасли крупных строительных проектов. Методология называется «Проектный Альянс» или Интегрированное Выполнение Проектов[i], она возникла как решение основной дилеммы, которую порождает общепринятое контрактование и базовая структура таких крупных проектов.

Проблема в том, что клиент должен предложить очень детальный план проекта, который необходим, чтобы конкурирующие подрядчики могли предложить фиксированную цену за весь проект. Затем выигравший главный/генеральный подрядчик может заключать договора с субподрядчиками. А потом начинаются какие-то ошибки, дополнительные запросы и пропущенные элементы и, вслед за ними, повторные переговоры, которые радуют подрядчиков, но не очень радуют клиента.

Концепция «затраты плюс» появилась, чтобы разрешить такие повторные переговоры, но, когда подлинные затраты не открываются, то все вышеперечисленные изменения в первоначальном плане – это все еще прекрасная возможность выжать больше денег из клиента. С точки зрения клиента сложно оценить реальные затраты на проект и еще труднее – гарантировать качество и длительность проекта. Когда клиент приложил множество усилий для планирования в проекта в мельчайших деталях, то потом, при обнаружении ошибки, он ощущает полную беспомощность и испытывает сильную боль от такого выполнения проекта.

С точки зрения подрядчика фаза первоначальных торгов/конкурса заставляет его слишком сильно снижать цену и принимать на себя значительные риски, в надежде, что ему повезет, и он получит значительные выгоды от изменений в проекте, чтобы отстоять для себя удовлетворительную прибыльность.

Сочетание плохих аспектов таких взаимоотношений приводит к взаимной неудовлетворенности результатом проекта. Со всеми изменениями, повторными переговорами проект обычно длится очень долго, стоит слишком дорого и качество конечного продукта может быть поставлено под угрозу. Это основополагающая неудовлетворенность негативно влияет на всех подрядчиков.

Для клиента было бы не плохо, если бы он вел с подрядчиками более открытый и ориентированный на сотрудничество диалог, позволяя им больше влиять на планирование и непрерывное выполнение.  Это более эффективный способ справиться со сложностью и неопределенностью в таких проектах. Однако, любое решение должно быть выгодно для каждого подрядчика. Без ситуации «выигрыш-выигрыш» ни один альтернативный способ на будет по настоящему полезным.

Как совместить заботу о затратах с точки зрения клиента и заботу о прибыльности с точки зрения подрядчика так, чтобы это способствовало успеху проекта?

Идея, лежащая в основе Проектного Альянса, основывается на двух элементах.

Первый –  это создание команды ключевых подрядчиков, управляющих проектом, ориентированной на сотрудничество, которые понимают в общем виде большую часть совместных усилий для достижения большого успеха. Эта структура отличается от той, где существует один ключевой подрядчик, который управляет проектом и заключает договора с несколькими или даже множеством субподрядчиков. В основе структуры Проектного Альянса – необходимость достижения консенсуса между членами альянса в процессе активного сотрудничества. Одним из следствий является значительно лучшая синхронизация различных профессиональных аспектов.

Второй элемент – это установление поощрительных/штрафных платежей, основанных на достижении нескольких целевых показателей, которые все вместе определяют успех проекта. Платеж каждому члену альянса состоит из трех частей:

  1. Фактические затраты – действительные затраты, оплачиваемые членами альянса поставщикам и фрилансерам, плюс заработная плата сотрудников, которые полностью заняты на проекте.
  2. Фиксированный платеж членам альянса за их работу. В такого рода проектах фиксированная цена меньше, чем обычная ожидаемая прибыль.
  3. Переменное вознаграждение, основанное на согласованных показателях эффективности для проекта в целом. Переменное вознаграждение плюс фиксированный платеж могут в итоге дать подрядчику значительно большую прибыль нежели обычно.

Переменное вознаграждение и фиксированный платеж непропорциональны затратам! Они определяются независимо от затрат и могут включать «общую стоимость проекта» как один из показателей. Это разделение устраняет заинтересованность подрядчика в увеличении затратах, которые отражаются в его учете, для увеличения прибыли. Это также устраняет ущерб, который может быть вызван сокращением объема их работ. Этому способу оплат соответствует аббревиатура «CFV» – Затраты (Cost)- Фиксированные платежи (Fixed) – Переменные платежи (Variable). В терминологии ТОС – Проход каждого подрядчика равен Фиксированное плюс Переменное вознаграждение.

Проектный Альянс использовался в нескольких крупных проектах, которые оцениваются как особенно успешные с точки зрения срока выполнения проекта от момента начала до момента завершения, общей стоимости проекта и удовлетворенности клиента. Однако, подавляющее большинство строительных проектов по всему миру все еще управляются по-старому, несмотря на все предсказуемые нежелательные явления. Чтобы понять страх принятия направления решения, давайте укажем на некоторые потенциальные негативные ветви:

  1. Предполагается, что поддержание доверия между организациями ненадежно[ii], особенно при отсутствии предварительного опыта.
  2. Лица в организации-клиенте, отвечающие за проект, могут ощущать, что их лишили власти диктовать, что должно быть сделано в рамках проекта.
  3. Подрядчики могут оказаться в ситуации дилеммы, когда они видят шансы выжать больше денег в краткосрочной перспективе, но чувствуют себя связанными соглашениями о сотрудничестве, где переменное вознаграждение меньше, чем та возможность, которую они видят.
  4. Неопределенность бюджета ввиду наличия переменных платежей может выглядеть проблемой. Это в большей степени может быть бюрократической проблемой, поскольку крупные строительные проекты подвержены значительно более высокой неопределенности.
  5. Многие клиенты чувствуют дискомфорт при выборе поставщиков без фиксированной цены котировок и некоей формальной процедуры требующей таких котировок (хотя это нечастый случай), главным образом в силу инерции и страха пойти против существующей мудрости.

Еще одна область, где сотрудничество может добавить огромную ценность – это отношения между организацией-клиентом и небольшим количеством ее поставщиков. Обычные отношения в сфере B2B: организация-клиент говорит поставщику, что требуется, спецификации, качество, количество, срок исполнения и цену. Объектом переговоров являются срок исполнения и цена. Лежащая в основе исходная посылка: клиент знает чего и сколько требуется. В большинстве случаев, эта исходная посылка вполне соответствует реальности. Часто клиент может создать тендер/конкурс, для получения самой низкой цены.

Существуют и другие случаи, когда создание долгосрочных обязательств между клиентом и поставщиком может форсировать бизнес обоих, создавая ситуацию «выигрыш-выигрыш».  В большинстве таких случаев, основной поток информации по-прежнему поступает от клиента, который говорит поставщику, сколько и когда поставлять. Соглашение покрывает более длительные отрезки времени и обеспечивают эксклюзивность, которые гарантируют доступность поставки и безопасность для поставщика.

Значительно меньше случаев, когда подлинное сотрудничество между клиентом и поставщиком может реально усилить обе организации, создавая новые возможности, которые не могут быть достигнуты при формальных отношениях «мы говорим вам, что нам нужно, вы поставляете в соответствии с общим соглашением о сроках, цене и, может быть, минимальным годовым количеством».

Потенциал этих нечастых случаев может быть огромным.   Если сотрудничество открывает путь к получению значительно большего спроса и/или повышения цены, то потенциал значительного увеличения прохода сильно превосходит любые возможные дополнительные затраты, существующие для обоих организаций. Долгосрочное сотрудничество может помочь и организации-покупателю упростить свои процессы закупки и спецификации, что позволит снизить общие затраты на покупки, и обеим сторонам – увеличить прибыль.

Обе организации должны вкладывать внимание менеджмента в обеспечение действительно близкого сотрудничества, которое можно назвать: партнерство. Обе должны на этом заработать. Одна из характерных черт постоянного сотрудничества – это не просто доверие, трудность состоит не только в постоянном поддержании его между организациями, но и в более глубоком понимании интересов, ценностей и общей культуры этих организаций. Действительно, такое понимание другой стороны – необходимый элемент установления такого партнерства, потому что, только когда вы понимаете ситуацию и ее последствия для другой стороны, сотрудничество может быть действительно выгодным и значительно превосходить общепринятый конкурентный подход.

Голдраттом было разработано видение, связывающие в парнерство/сотрудничество всю цепь поставок, обеспечивающее быстрый отклик на вкусы и желания рынка, основанное на понимании, что каждое звено в цепи поставок продает только тогда, когда конечный покупатель купил продукт. Идея состояла в том, чтобы разделить проход от каждой продажи между всеми участниками, подталкивая их к сотрудничеству, чтобы обеспечить как можно больший проход

Видение Голдратта приводит к возникновению негативных ветвей, вроде конфликтующих интересов между звеньями цепи, когда они вовлечены более, чем в одну цепь поставок, которые должны быть отсечены. Сотрудничество в рамках цепи поставок должно фокусироваться не только на времени отклика и более низких запасах, но и на активной разработке новых продуктов и модификаций существующих продуктов, которые позволят охватить больший рынок.

Все эти трудности можно преодолеть с помощью анализа и инновационного мышления проясняющих возможный потенциал. Сотрудничество – это средство, особенно для средних и малых организаций, получить дополнительное конкурентное преимущество за счет виртуального увеличения размера и дополнительных возможностей, мощности и более эффективной синхронизации. Потенциал использования правильного мышления и серьезного отношения позиции «выигрыш-выигрыш» – неограничен, даже несмотря на то, что внимание менеджмента остается предельным ограничением.

 

[i] В тексте «Integrated Project Delivery» – прим. переводчика

[ii] В тексте «shaky» – шатко, ненадежно. – прим. переводчика

«Сырые» мысли о внимании менеджмента как ограничении. Перевод материалов блога Эли Шрагенхайма

“Предельным ограничением организации является ограничение ее менеджмента”. Многие из нас читали это высказывание Эли Голдратта.

Многие, включая вашего покорного слугу, сталкивались с этой ситуацией, занимая управленческие должности в компаниях.

Наш мозг – машинка быстродействующая, но маломощная. Поэтому ее грамотная эксплуатация – это залог управленческой успешности.

Эли Шрагенхайм делится своими мыслями на эту тему.

Читайте, размышляйте, комментируйте.

Как обычно, ссылка на оригинал и картинка из поста автора.

Ваш Дмитрий Егоров.

Голдратт называл внимание менеджмента предельным ограничением, он подразумевал, что после увеличения пропускную способность других ограничений, в том числе и ограничение рыночного спроса за счет создания решающего конкурентного преимущества, темпы роста компания по прежнему ограничены мощностью внимания менеджмента.

Сколько внимания может человек уделить в рамках одного отрезка времени? Само это понятие трудно определимо и очень трудно поддается оценке, даже при концентрации на одном человека, а при попытке оценить мощность внимания группы людей – все еще труднее. Тем не менее, несомненно существует предел, выше которого добавление вопросов для обдумывания и контроля вызывает хаос. Хорошо известно вред от многозадачности хорошо известен.

Мощность внимания менеджмента – это сколько различных вопросов могут быть отработаны внутри отрезка времени. В этой публикации я не пытаюсь оценивать способности и навыки, для работы с конкретной проблемой, только то, сколько может быть выполнено в единицу времени должным образом.

Сложности добавляет простой факт, что мы привыкли постоянно занимать наше внимание.  Мы терпеть не можем «скучать». Мы всегда о чем-то думаем. Так что нелегко ответить на вопрос: насколько близко мы к пределу, просто потому, что мы постоянно занимаем наше внимание. В конце концов, если всплывает что-либо срочное, то наше сознание бросает то, чем занято, и переключается на вопрос, требующий немедленного внимания. Можно с легкостью утверждать, что хотя и существуют вопросы, которые вынуждают нас заниматься собой, большую часть времени мы сами решаем на что стоит потратить время.

Фокусировка – это схема максимального использования для того, чтобы наше сознание было занято наиболее значимыми вопросами, отложив с сторону менее важные вопросы. Тем не менее, мы лишь отчасти преуспели в способности концентрироваться на том, на чем мы решили сфокусироваться.  Конечно, мы ограничены тем, насколько долго мы можем полностью концентрироваться на одном вопросе до момента, когда нам понадобится перерыв. Это означает , что люди должны одновременно думать над несколькими вопросами. Однако, если мы не стараемся сфокусироваться на ограниченном числе вопросов, мы не достигнем ничего существенного.

Вот в этом состоит ключевая сложность использования нашего ума наиболее эффективным способом. Нам необходимо позволить нашему уму блуждать между несколькими вопросами, но не позволять ему делать это в отношении слишком большого числа вопросов. Предположим, что каждый человек каким-то способом научился приемлемо маневрировать своим умом. Это означает, что мы можем почувствовать, когда слишком много важных вопросов, начинают требовать нашего внимания, и мы теряем контроль и становимся рассеянными.  Все, что мы можем сделать, – это решить, что нужно выбросить из сознания, чтобы мы не достигли уровня, когда наше внимание будет перегружено. Это изменение поведения, которое сложно осуществить, но, если мы хотя бы отчасти в этом преуспеют, наша результативность значительно возрастет.

Каким образом, внимание менеджмента становится проблемой в жизни организации?

Даже высокопоставленные руководители уделяют своей работе лишь часть общего объема своего внимания. Таким образом, часть конкуренции за наше внимание не имеет никакого отношения к работе. Любящие свою работу люди высоко мотивированы, испытывают чувство ответственности за свою работу и уделяют внимание рабочим вопросам. Но, все их личные проблемы, например: семья, здоровье и хобби, также требуют свою часть.

С точки зрения организации, ограниченное внимание всего менеджмента должно быть должным образом использовано, но не должно доходить уровня замешательства, вызывающего ошибки и затягивание критически важных решений.

В предыдущих публикациях и вэбинарах я излагал свое мнение, что во многих организациях существует два разных критически важных потока:

  1. Существующий поток ценности для клиентов. Он включает в себя краткосрочное планирование, исполнение и контроль, необходимые для обслуживания существующих клиентов.
  2. Разработка будущего потока ценности. Это поток инициатив, направленных на перевод организации в лучшее состояние, соответствующее цели организации.

Хорошо ли иметь активное ограничение внимания менеджмента в потоке ценности?

Когда возникает такая ситуация выполнение заказов выходит из под контроля. О некоторых заказах забыли, некоторые застряли на длительное время, и у клиента крайне малая вероятность без крика получить заказ в «примерно в согласованное время». Такая ситуация может привести организацию к хаосу, а ни одна социальная система не может долго существовать в условиях хаотической работы.

Совершенно понятно, что ограничение внимания менеджмента в потоке ценности – недопустимы, поэтому организации ищут менеджеров, обладающих необходимыми навыками, для поддержания стабильности потока ценности на уровне, соответствующем уровню конкуренции. Типичный руководитель производства – это человек, активно ищущий «пожары» и способных их потушить. Такие руководители меньше подходят для того, чтобы предлагать новое видение.

Но, если мы рассмотрим поток инициатив, ситуация будет совсем иной. Обычно, идей о том, как улучшить существующую эффективность, больше, чем внимания менеджмента, необходимого для разработки, тщательной проверки и внедрения. Результатом перегрузки внимания менеджмента будет застревание  на существующем уровне – те же клиенты, продукты и процедуры, в то время как планы улучшения внедряются крайне долго, и поток новых продуктов такой же медленный и беспорядочный.

Смысл наличия ограничения внимания менеджмента в потоке инициатив имеет смысл, так как число идей неограниченно, но требует строгой дисциплины, чтобы сохранять концентрацию менеджмента. Это значит – наличие консенсуса по стратегии, в соответствии с которой проверяются «сырые» идеи, а также процесса решения, какие из них прорабатывать детально, а потом выбора небольшого количества для внедрения. Поскольку в настоящее время невозможно измерить мощность внимания, поскольку нам не хватает знания, то необходимо установить некоторые достаточно широкие правила, предписывающие количество открытых вопросов, с которыми работает каждая управленческая команда.

Этот вид дисциплины требует мониторинга вопросов, назовем их «миссиями», где каждый менеджер отвечает за их завершение, присваивает им даты завершения и отслеживает объем открытых миссий, проверяя не слишком ли много миссий опаздывают, что сигнализирует о том, что один или больше менеджеров перегружены, что означает правила нужно изменить.

Практически нецелесообразно считать каждый небольшой вопрос – “миссией”. Конечно, менеджеры должны заниматься тушением пожаров, решать другие срочные вопросы и множество других небольших проблем, которые требуют относительно небольшого времени. Способность делегировать задачи подчиненным может значительно уменьшить критическую нагрузку на любого менеджера. Но изменить привычки очень трудно, поэтому, чаще всего, нам необходимо принимать характер менеджера как данность и, в конце концов, подойти к справедливой оценке объема средних и больших миссий, которые менеджер способен выполнять, помимо остальных меньших вопросов, которые менеджер должен контролировать.

Что происходит, когда менеджменту нужно больше мощности?

Насколько сложно увеличить пропускную способность ограничения внимания? Простой ответ – увеличение числа менеджеров. Здесь есть две проблемы. Одна называется «уменьшение предельной (маржинальной) доходности/производительности». Каждый дополнительный менеджмет добавляет к общему вниманию менеджмента меньше, чем предыдущий, потому что возникает дополнительная нагрузка на существующие коммуникации в существующей группе менеджеров. Другая проблема – необходимо ли перепроверить и, может быть, изменить всю структуру управления.

Делегирование полномочий подчиненным – это другой способ увеличить пропускную способность в отношении загрузки, лежащей на плечах менеджеров, и это не требует реструктуризации управленческой иерархии. Здесь проблема в том, что для менеджера измениться, чтобы больше доверять своим подчиненным, даже сложнее, чем улучшить контроль за тем, какие вопросы должны занимать его внимание, а что должно быть отброшено.

Таким образом, делегирование полномочий и более широкая управленческая пирамида – это действенный способ увеличить управленческую мощность, но постоянная обязанность топ-менеджмента – фокусировать внимание всех менеджеров на самых многообещающих вопросах, выбранных топ-менеджерами, сохраняя часть внимания свободным для контроля текущей ситуации и поиска сигналов о возникающих угрозах.

“Сырые мысли на тему Биткойна” Перевод материалов блога Эли Шрагенхайма

Эли Шрагенхайм отреагировал на хайп вокруг криптовалют вообще и Биткойна в частности.

Я размышлял на тему денег и изменения их функции и, видимо, придется к этой теме еще раз вернуться. Что касается биткойнов и других криптовалют – это, на мой взгляд, попытка реализовать информационную функцию денег, но тем не менее, все криптовалюты пока деньгами не являются. Это деривативы, которые имеют ценность пока их можно поменять на “настоящие деньги”, собственно именно номинация их в “нормальных деньгах” и создает их ценность. Уберите номинацию биткойна в долларах, какова будет его ценность?

Эли попытался применить к этому явлению, шесть вопросов для новой технологии Голдратта. Результат его размышления – перед вами. Как он сам пишет, это – “сырые мысли”, скорее наброски.

Читайте, комментируйте.

Как обычно, ссылка на оригинал и картинка из поста автора.

Ваш Дмитрий Егоров

ТОС помогает нам ясно мыслить. Я собираюсь попытаться сделать это по отношению к феномену Биткойна и подвергнуть себя вашей критике причинно-следственного анализа. Я не очень много знаю про Биткойн и, совершенно точно, я не эксперт в том как на самом деле работает Блокчейн, который должен защищать безопасность и конфиденциальность транзакций и соглашений между сторонами, а также действительно ли эта информация абсолютно защищена и нет какой-либо возможности ее взломать.

Я намерен достаточно в широко и свободно следовать Шести вопросам Голдратта для оценки ценности новой технологии, но при этом использовать только четыре из них – со второго по пятый. Дело в том, что Шесть вопросов нацелены на организацию, разрабатывающую новые технологии, обеспечивая руководство для того, чтобы увеличить общую ценность, в то время как здесь я хотел бы оценить ценность Биткойна лично для меня.

В этом блоге были опубликованы два поста, раскрывающие тему шести вопросов. Ссылка на первый: https://elischragenheim.com/2015/12/28/uncovering-the-value-of-new-products-part-1/.  (Ссылка на русский перевод – ДЕ) конце нее будет ссылка для перехода  на вторую.

Существующий ограничивающий фактор, который устраняет Биткойн (вопрос №2) – это необходимость полагаться на специальных посредников, вроде банка или кредитной карты, для обеспечения безопасных денежных транзакций от одной стороны – другой. Еще один, связанный с этим, ограничивающий фактор – это необходимость обмена валюты при международной торговли. Использование Биткойна по прежнему требует наличия посредника для подобных транзакций, как части блока информации, но таким посредником могут быть множество поставщиков услуг. Покупка Биткойна по прежнему требует обмена валюты на Биткойн.

С существующими посредниками есть две проблемы. Первая, они взимают плату за каждую транзакцию и вознаграждение немаленькое.  Вторая, посредник получает прямой доступ к конфиденциальной информации, которая может быть использована против сторон, в первую очередь – это информирование налоговых органов. Угроза потери конфиденциальности – это препятствия для многих, кто хотел бы заняться незаконной или аморальной деятельностью, например, продажа или покупка наркотиков. Чем больше посредник, тем выше обеспокоенность, что сохраненная информация будет использована против подлинных владельцев информации.

Мы действительно хотим помочь людям скрыть свою незаконную деятельность? Это вопрос морали, и его решение я оставляю читателю. Говоря в общем, существуют другие нарушения конфиденциальности, от которых мы бы все хотели бы защититься.

Существующие способы обхода ограничивающего фактора (вопрос №3) – это использование наличных или бартера. В силу вопросов безопасности и практической логистики наличные используются очень ограниченно. Другой способ снизить воздействие ограничивающего фактора – это работа с большим количеством банков и нескольких кредитных карт.

Первый шаг использования Биткойна (вопрос № 4) – это купить или «намайнить» достаточное количество Биткойнов. Просто комментарий – Биткойн может быть любым десятичным числом. Майнинг Биткойнов – это довольно хитрая штука, поскольку только очень мощные компьютеры могут с этим справляться, и намайнить можно относительно небольшое количество Биткойнов. Поэтому более легкий способ – это купить Биткойны у тех, у кого они уже есть. Проблема в том, что вы можете купить Биткойны или за наличные или с исползованием все тех же посредников. Бизнесы могут купить Битконы, продавая клиентам продукты или услуги, которые оплачиваются Биткойнами, и это может быть хорошим способом сохранения конфиденциальности их бизнес-транзакций.

Таким образом, похоже, что Биткойн может принести значительную ценность для тех бизнесов, которые нуждаются в конфиденциальности своих финансовых транзакций. Он также может дать некоторую ценность маленьким клиентам при покупках через Интернет у иностранных продавцов, поскольку это может оказаться дешевле и быстрее, чем существующие средства международных транзакций. Это также помогает небольшим клиентам сохранять конфиденциальность в части того, что и у кого они покупают.

Но, если мы обратим внимание на потенциальные сложности с использованием Биткойна (вопрос №5), то мы увидим очень серьезный недостаток:

Обменный курс Биткойна ведет себя очень волатильно

Тот факт, что курсы обмена большинства обычных валют колеблются – это уже большая проблема. Прибыль многих бизнесов, имеющих международную деятельность, значительно зависит от обменных курсов местной валюты и доллара или евро и колебание этих курсов причиняют значительную боль.

Для читателей, знающих ТОС, позвольте добавить несколько пояснений о влиянии обменного курса на проход (Т). Предположим, что сделка осуществляется в американских долларах, и деньги должны быть заплачены через месяц после доставки товаров. Предположим, что мы живем в другой стране, где валюта, назовем ее s-coin, в точности равна $1 на дату поставки. Очевидно, что фактически заработанный проход может быть на 3-5% больше или меньше относительно теоретического прохода на дату поставки товаров. Это значит, что невозможно узнать величину прохода до поступления фактического платежа. Точно таким же может быть эффект искажения цены материалов. Проход означает выручку минус абсолютно переменные затраты (TVC), главным образом – стоимость материалов. Но какова стоимость материалов? Это цена первоначальной закупки или текущая цена пополнения этих материалов? Я думаю, что последнее – правильнее. Если материалы закупаются у иностранного поставщика, то это добавляет еще один источник неопределенности к уровню прохода.

Как мы видим, влияние обменного курса на международную бизнес-активность довольно значительное. Использование Биткойна сильно увеличивает уровень неопределенности прохода от сделок, которые формально уже завершены. Таким образом, сама по себе сделка фактически является комбинацией двух очень разных одновременных сделок. Одна из них, это сделка с товарами, проданными за $X. Вторая сделка – это продажа $X за  Y Биткойнов, которая обладает очень большой неопределенностью сама по себе.

В настоящее время Биткойн ведет себя совершенно безумным образом, который подходит для азартных игроманов и больше ни для кого. Возможно, что он и в будущем будет сильно колебаться, потому что мы не видим никаких ясных способов придать ценность Биткойну. Я утверждаю, что это главная причина не использовать Биткойны в качестве денег – это слишком рискованно.

Можно ли устранить базовую ошибку функциональности виртуальных денег – нестабильную стоимость? Подумайте, каковы необходимые условия для будущего замещения Биткойна, и пусть великие умы от экономики поработают над этим.